И это было прекрасно, несмотря на пятнадцатиминутную задержку спектакля, его концертное исполнение и непогоду, разыгравшуюся в тот вечер в Светлогорске.
Для непосвященных скажем, чем отличается полноценная оперная постановка от концертной. Это значит, что на сцене не было декораций, на исполнителях – исторических костюмов, и никто не танцевал сочиненные Петром Ильичом танцы. Тут надо было включить воображение и отдаться магии оркестра.
Сделать это было несложно: Московский государственный симфонический оркестр под управлением заслуженного артиста России Ивана Рудина профессионально «прикрыл» отсутствие на сцене танцевальной группы. Честно старались солисты и хор Калининградского областного музыкального театра. По заветам композитора, хористы сделали, что могли и были «не стадом овец, как на императорской сцене, а людьми, принимающими участие в действии оперы», – так писал Чайковский более 140 лет назад накануне премьеры.
Мы не будем давать оценку исполнителям, это удел критиков. Расскажем о событии, как таковом. Калининградские меломаны знают, что операми мы не избалованы. Тем интереснее было послушать шедевр Чайковского. Назовем имена исполнителей главных партий:
✅Солист Большого театра России Владислав Чижов ((баритон)
✅Солист МАМТ им. К.С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко Кирилл Матвеев (тенор)
✅Солистка этого же театра Полина Шароварова (меццо-сопрано)
✅Приглашенный солист Мариинского театра и Большого театра России Алексей Кулагин (бас) и, конечно же, исполнительница партии Татьяны Лариной
✅Юлия Ситникова, (сопрано), участница III молодежной оперной программы театра Геликон-опера (2024-2025)
И, прежде чем сделать вам подарок в виде эксклюзивного интервью певицы для нашего издания, скажем, что опера состоялась в рамках 24-го Международного музыкального фестиваля ArsLonga. Региональная программа этого фестиваля проходит при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и Министерства культуры РФ и продлится до февраля 2025 года. Нынешняя постановка приурочена к 225-летию со дня рождения А.С. Пушкина.
Юлия Ситникова:
– Добрый день, Юлия. В какой тональности вы проживаете сегодняшний день?
– Неожиданный вопрос…
– Мы старались, ну, и, название обязывает. Мы сделали этот вопрос нашей фишкой.
– Один мой хороший знакомый, современный композитор, пианист, у которого как раз цветной слух, еще в бытность нашего обучения в училище, сказал, что я ассоциируюсь у него с тональностью Фа-мажор. Она для него зеленого цвета.
И да, это один из «моих» цветов. Для меня этот цвет природный, естественный, жизнеутверждающий. И он очень органичен в контексте сегодняшнего дня. Ведь моя героиня – Татьяна Ларина, она любит природу. У Чайковского такой отсылки нет, но, если обратитесь к первоисточнику, вы у Пушкина найдете ее фразу в финальной сцене, в объяснении с Онегиным, что она отдала бы все, чтобы вернуться в свою деревню, на природу. Это желание есть у многих городских жителей, времена изменились, а природа человеческая все та же.
– Раз уж Вы заговорили об образе Татьяны, спрошу, насколько он Вам близок?
– Партия Татьяны для любой русской певицы стоит особняком. В этой музыке очень много наслоений. У меня правило: перед тем, как приступаю к изучению непосредственно музыкального текста, стараюсь как можно больше узнать информации о времени, авторе, нравах. Мы не можем не принимать во внимание ряд знаковых постановок этой оперы, самая известная из которых постановка Станиславского. Их тоже следует учитывать при подготовке.
К тому же, наверное, в этом и есть парадокс «Евгения Онегина». Мы все знаем сюжет, он такой понятный и непонятный одновременно. Красота этой партии именно в щемящей досаде развязки сюжета. Ведь все мы хотим красивого завершения любовной истории, все ждем, что она останется с Онегиным или даст ему какую-то надежду.
Мы не знаем, какой точно возраст у мужа Татьяны, примерно лет десять-двенадцать разница с Онегиным. Но какая надежда, особенно по тем временам, у Татьяны и Онегина могла быть на воссоединение?
Если вернуться к музыке, партия Гремина сложная, но моему партнеру Алексею Кулагину она очень удается. Он потрясающе ее исполняет.
– А вам, как молодой девушке, насколько близко Татьянино решение?
– На сегодняшний день да, близко. Но музыка очень живое искусство. И исполняя ее, меняешься вместе с ней. Каждый раз что-то новое в роль привносишь. В этом кроется большой интерес для самого исполнителя, всегда есть возможность как-то особенно произнести фразу, добавить ей выпуклости, глубины. И да, личное ощущение, самочувствие, да даже настроение на все влияет, какой сегодня будешь на сцене.
Я в жизни – не Татьяна, и красота нашей специальности в том, что можно побыть другим человеком, примерить на себя другой образ. Я бы не призналась в своих чувствах. Возвращаясь к подготовке, можно сказать, она многолетняя. Как-то я прочитала эссе Марины Цветаевой «Мой Пушкин», где много внимания уделено образу Татьяны.
Кстати, Цветаева пишет, что сначала она Татьяну «услышала» на сцене, и потом только прочла. Цветаева Татьяну трактует, как очень смелую девушку, ведь по тем временам признаться в любви мужчине было немыслимо.
Даже в наш век тотальной эмансипации не каждая девушка способна первой открыться в чувствах. Татьяна призналась, несмотря на страх быть отвергнутой. И в этом заключается ее красота.
– Партия Татьяны вокально сложная?
– Да. У Чайковского большая часть опер, как мне думается, написана в стилистике психологического театра. У Татьяны небольшой диапазон, есть в партиях Чайковского и гораздо шире диапазоны, но здесь главное очень бережно отнестись к слову.
Текст этого произведения хоть немного, но знаком большинству из нас. Поэтому нельзя пренебречь словом. Если этому моменту не уделить должного внимания, тебе прощения не будет.
– А знаете, ведь простому зрителю зачастую вообще не понятно, о чем герой оперы поет, если, конечно, не заморочиться и не изучить либретто.
– Это философский и больной вопрос. Здесь важно даже не то, что и сколько человек прочитал до концерта, здесь важен момент наслушенности. Я даже наблюдала за своей семьей, знакомыми, как это у них происходило. У сопрано и теноров разобрать слова сложнее, чем у певцов с низкой тесситурой. И да, слушатель даже может на русской опере спросить, а на каком языке исполнители поют?
– Сейчас же многое в нашей жизни идет по системе упрощения. Вместо писем – смски, вместо семейных обедов – совместные перекусы, вместо больших постановок – отдельные номера, каверы, треки. Насколько сложен жанр оперы для современного слушателя?
– Когда я была начинающим артистом, я думала, что классические музыканты должны идти навстречу публике, но с годами изменила мнение. Публик тоже должна тянуться к сложным и глубоким произведениям, а не только узнавать саундтреки из «Пиратов Карибского моря», со всем уважением и к такой музыке тоже.
Академическое искусство элитарно. И дело даже не в том, что билеты дорогие. На сцене происходят моменты откровения, подается высокоинтеллектуальная пища. И мне кажется, что зачастую на непредвзятою публику опера может произвести глубочайшее впечатление. И это прекрасно. Это и есть настоящая сила искусства.
– Как долго приходится работать над партией?
– Чтобы выучить материал много времени не надо. А вот какую «подложку» к нему сделать – тут вообще непредсказуемо. Это можно делать бесконечно.
– У вас есть любимая тема, или место в опере?
– Да! Это сцены с няней, которые идут до и после «письма».
– Ну вот, теперь и я буду их ждать. Успешного Вам сегодня выступления!
Фото со страницы ВК Нижегородского театра оперы и балета
